Газета «Волжский университет»

Франсиско Гарсия Павон (1919–1989) - испанский писатель и литературный критик, первый роман которого «Вблизи Овьедо» вышел в 1945 году. У себя на родине при жизни автор был удостоен нескольких литературных премий, а сейчас уже переведён на многие языки мира.

Павон известен как создатель испанского национального детектива («Рыжие сёстры», 1869 и «Опять воскресенье», 1978), но ещё больше известна его малая проза. В довольно коротких рассказах, повествование в которых ведётся от лица ребёнка, удивительным образом оказываются сплавлены самые разные проблемы Испании второй половины двадцатого века: политические, общественные, общая для многих стран проблема поколений. Не может не расположить к чтению и глубокое психологическое выполнение персонажей вместе с яркими точными зарисовками их действия и окружения. Один из таких рассказов и вдохновил нас на перевод.

Мисс
– Мама, а зачем нам эта мисс нужна? Которую, папа говорит, скоро привезёт?
– Чтобы тебя английскому учить, сынок.
– Чтобы меня учить английскому?
– Да.
– Мисс - это такая книга?
– Нет, сынок. Мисс - это английская сеньора.
– А, вон как! А у нас в городе много таких мисс?
– Нет, та, которую привезёт папа, будет первой.
– Это хорошо, это мне нравится. Значит, только у меня будет мисс, которая будет меня учить английскому. Ни у Пепито, ни у Херомина не будет такой мисс.
– Нет, у них не будет.
– Это хорошо… Но если эта мисс говорит только по-английски, то как я её пойму?
– Она говорит и по-испански. У неё два языка.
– Вот как! Два языка…

Мать с сыном сидели на балконе, выходящем на улицу. Уже долго шёл дождь. Вся мостовая была покрыта лужами.

Мать шила. Ребёнок, прижавшись лицом к стеклу, глядел на улицу, мечтал, думал о чём-то, время от времени что-то спрашивал. Вот он снова вернулся к той же тему.

– А эти мисс, мама, какие они?

В это время дед тоже вышел на балкон. Из его густых рыже-седых усов выглядывал кончик потушенной сигары. Дед посмотрел на небо сквозь толстые очки в золотой оправе. Высохший седой старик с грубоватыми чертами лица.

– Мама, а как выглядят эти мисс?
– Малыш, - говорит дед, - они высокие, некрасивые, долговязые.
– Да, мама?
– Думаю, нет, сынок. Среди них есть и светловолосые, красивые, грациозные, как актёры в кино.
– Не обращай внимания. Все они костлявые, ноги как палки, очки, и они феминистки.
– А что такое феминистки, деда?
– У тебя будет ещё несчастье узнать об этом.
– Деда, а где у них второй язык?
– Какой второй язык?
– Ну тот, другой. Мама говорит, что у мисс два языка.

Мать склонилась над шитьём. Дед умудрился зажечь сигару, не опалив себе усы.

– Ты ещё глупый, малыш. Твоя мама хотела сказать, что она говорит на двух языках.

Сын отвернулся к окну и стал разглядывать фасад дома напротив.

– Как нужен земле этот дождь, - говорит дед.
– Да, - говорит мать.

Мальчик вытянулся у окна так, словно хотел перетянуться на ту сторону улицы.

… «Если эти мисс долговязые, то, наверное, им легко переходить улицу», - думал ребёнок.

Дед ушёл в столовую.

Начинало смеркаться.

– А правда, мама, моя мисс будет красивой?
– Да, сынок.
– Ведь если не будет, то друзья будут смеяться над моей мисс.
– Понимаю… Она правда будет красивой.
– Мне не нравятся долговязые.
– Она правда будет долговязой, - язвит дед из столовой. - Не нравятся мне англичане, а особенно в моём доме… Пираты… Белый Альбион… Дрейк… Невозмутимые ханжи. Не нравятся они мне.
– Хватит, папа. Так решил мой муж, и я не хочу вмешиваться в его планы. Сейчас жизнь меняется. С англичанами и никак иначе.
– Твой супруг совершенно не знает историю.
– Возможно

Ребёнок обнял свою мать, поцеловал её в щёку и спросил на ухо:

– Мама, а правда, что папа знает историю?

И мать тоже тихо ответила:

– Да, сынок.
– Коварный Альбион, - говорит дед. - Мы хорошо сделали, что помогли американцам после Саратоги. Она будет обязательно неприятной… долговязой, вечно с Библией. Превратит ребёнка в язычника. Будто в Испании нет своих хороших учителей.
– Папа, довольно.
– Довольно, дочка… Ненавижу я коварный Альбион!
– Мама, а мисс зовут Альбион?
– Нет, сынок, её зовут Мэри.
– Мэри?
– Да.

Дождь усилился. В мутных лужах отражались желтоватые электрические огни. Вновь зажжённая сигара деда сверкала в столовой, как драгоценный камень. Сверкала очень ярко.

Ребёнок смотрел на улицу, прижавшись лицом к стеклу. Мать, опустив шитьё на колени, просто молчала.

…Огонёк сигары время от времени оживал в темноте.

Перевод А.Ю. АРИСТОВА

Просмотров: 3740

« Все статьи